Лучший день моей жизни
Оксана — 26.03.2009 16:48
Вместе с папой и Сережей поехали в роддом на осмотр. Повез нас сосед на своей машине. Выехали в начале первого и, естественно, попали в пробки везде, где только можно. Жара стояла жуткая, даже кондиционер не спасал. В машине почему-то вспомнила, как на днях в «Беременных посиделках» написала, что в Питере стоит дождливая погода, и поэтому мне не рожается, дескать, буду ждать солнышка.
Уже из приемного покоя позвонила Оксане (акушерке). Она сказала, что на родах и не знает, когда освободится. Обещала прислать доктора и присоединиться попозже. Доктор мне сразу понравился — очень приятный в общении человек. И когда смотрел на кресле, было совсем-совсем не больно. Стал спрашивать меня, почему это я не хочу рожать? Сказал, что открытие уже 1 палец есть, да и матка готова. Нащупал там у меня плоский околоплодный пузырь. Услышав такую формулировку, я даже испугалась сначала. Но доктор объяснил, что на родах это практически не скажется, просто, скорее всего, он роды притормозит и надо будет его прокалывать. По осмотру мне поставили такой «диагноз»: «У тебя максимум 1-2 дня!». Перед уходом я поинтересовалась, как же доктора зовут, на что он сказал, что мне это точно не пригодится, назвался Алексеем Викторовичем (как оказалось в дальнейшем, фамилия его Сергеев).
На обратном пути заехали куда-то по делам нашего водителя. А потом мы с Сережей решили погулять в парке и вышли в Новом Петергофе. Зашли в гости к моему дедушке, он удивился меня увидеть, думал я уже рожаю. Погода резко испортилась и, купив мороженное, вприпрыжку помчались на автобусную остановку. До дома все-таки шли под дождем. Пообедали. Я вымыла посуду.
Жутко тянуло живот, он каменел и оставался каменным слишком долго, не как раньше. Уселись в большой комнате, стали играть в карты и одновременно смотреть «Грязные танцы». Сидеть мне стало совсем никак, тянущие ощущения сменились болевыми. На часах было начало восьмого. Заглянула на кухню к маме, она болтала по телефону с подругой. «Мам, а схватки — это в каком месте больно? У меня вот в самом низу живота и в промежности болит. И почему-то очень часто, минуты через три». При этом я смеялась (наверно, от непонятности происходящего). Подруга спросила у мамы: «Она у тебя там что? Плачет?». Мама: «Да, нет. Пока ржет!».
Выпила я Но-Шпы 2-ую таблетку. Помня многие прочитанные рассказы о родах, решила принять душ. Пока я мылась, Сережка засекал на мобильнике продолжительность схваток. Получалась какая-то ерунда — схватки по 30-40 секунд через каждые 1,5-2 минуты. Голова вообще кругом пошла — что это такое? Почему так часто и долго??? И очень больно было. Мысль, что если это треники такие, то как же тогда больно на настоящих, не давала покоя. Из душа я вылетела мокрая, закутавшись в полотенце, и стала скорее звонить Оксане. Она сказала собирать пакеты и подъезжать в роддом, оформляться и подниматься в родилку, а так как сегодня ее смена, то она меня там и встретит. На мою фразу: «А, может, это пройдет? Может, треники?». Оксана ответила: «И не надейся!». Голову я сушила уже в истерике. Никакие вдохи-выдохи боль не облегчали, хотя я старалась, как могла, и все равно продолжала дышать.
На скорой сегодня водителем работал папин приятель, и у дежурной попросили прислать именно его бригаду, они как раз освободились. Врач спросила периодичность схваток, и услышав, что через 2-3 минуты, закатила скандал, что, дескать, как это вы дотянули до такого, мы же никуда не успеем доехать, «она у нас в машине родит» и т.п. и т.д. Мы ей объяснили, что у меня схватки только час назад и начались. Но она дала водителю приказание ехать в нашу больницу, чтоб гинеколог меня там посмотрел, видимо, она хотела на кого-то ответственность спихнуть. Лицо моей мамы надо было видеть! Мои все поехали со мной (и Сережа, и мама, и папа), благодаря тому, что водитель знакомый.
В больнице на меня смотрели как на клоуна в цирке. Вот реально смотрели и улыбались, было жутко неприятно и страшно. Спустился врач с выражением на лице, будто я ему денег должна. Надавил мне на живот с такой силой, что я закричала: «Что вы на меня так давите? Мне больно!!!». «Головка ребенка еще высоко — везите!» — выдал в результате он врачу со скорой, — «У нас все равно нет лицензии на роды». Возник вопрос, какого черта, они меня привезли в эту больницу, будто врач на скорой сама не знает, что лицензии нет. Мы обратно в скорую.
Мне предложили прилечь, а лежать во время схваток гораздо больнее. Но, вспомнив, как читала про вероятность повредить головку ребенка, если сидеть, согласилась лечь. О-о-о-о! Это кошмар!!! Когда машина тормозила — я скатывалась вперед головой, на всех поворотах швыряло из стороны в сторону. Врач на скорой стала уже «доброй», видимо, подумала, что перегнула палку или испугалась, что слишком много свидетелей. А на улице дождь, асфальт скользкий, водитель осторожничал.
Схватки усиливались. Одной рукой вцепилась в металлическую палку под каталкой, на которой лежала, другой — в какую-то железку повыше. Ногами побила всех рядом сидящих. И не на кого из родных даже не взглянула ни разу. По мне, так родственники на родах вообще не нужны. У меня вот, как в театре, было 4 зрителя, я даже не помню, кто из них где именно сидел, насколько мне было не до них.
Обещание не кричать пару раз нарушила. Врач, глядя на меня, сказала: «Ну, покричи немножко». Лидерами по упоминанию были, конечно, «мамочка» и «Господи».
Когда подъехали к роддому, я не поверила. Теперь вот умираю со смеха, когда вспоминаю, как вскочила с каталки и не могла попасть ногами в туфли, и на полном серьезе спросила: «Можно, я босиком побегу?». Представьте себе картину, если б мне разрешили…
Надел мне кто-то туфли, и я впереди всех понеслась в приемный покой мимо ошарашенных врачей, что на крылечке курили. Пакет для родов в руки, из туфлей прыг в тапки и к Оксане (мама ей позвонила, чтоб встретила, а то у нас уже край). Помчались оформляться. 21:55. Мне женщина говорит: «Присаживайтесь». Я чуть не заплакала, сказала: «Я лучше постою» и начала бегать по комнате из угла в угол как тигр в клетке. Мне стали вопросы задавать: «Сколько вам лет?», «Первая ли беременность?», «Болела ли я корью?». На вопрос «Какое у вас образование?» ответ вспомнить уже не смогла. Они поняли, что больше от меня толку не будет. И мы с Оксаной поднялись на 3-ий этаж.
Родзалы, похоже, предназначены на одного. Заходим. Стягиваем с меня одежду, надеваем больничную рубаху и на кушетку. Ничего у меня не было: ни душа, ни мяча, ни клизмы. Даже носки не одевала, так и рожала в капроновых гольфах, в которых приехала. Оксана поставила внутривенный катетер. Пришла доктор, посмотрела — полное открытие. Слава Богу! Как же я боялась, что шейка не откроется. Но головка малышки еще не в родовом канале. Подложили под меня какой-то тазик (судно, наверно), прокололи пузырь. Доктор ушла. Оксана сказала тужиться. Я удивилась: «Что уже??? А как???!». Оксана мне стала объяснять, но мне никак не понять, только в промежутке между схватками, смогла остатки мозга собрать и сообразить. А как только схватка приходит, голова отключается и забываешь все на свете, кроме слова «мамочка» и фразы «Оксаночка, мне больно!». Вместо 3-х потуг за схватку получалось только 2. На вопрос, сколько мне еще осталось мучиться, Оксана ответила: «Где-то полчаса, если постараться». Я подумала, что полчаса я еще как-нибудь переживу. Но, видимо, что нужно вытужила раньше, потому что пошли забираться на кресло.
Ноги на одни железочки, в руки — другие железочки. С какой потуги все получилось, не знаю, мысли их посчитать не пришло в голову. Да и вообще, голова на родах ведет себя как утюг с автоматическим отключением: включается и выключается по своему усмотрению. Так вот главное — родить головку ребетенка, тело рождается легко и совсем не больно в один момент.
Оксана сразу же положила дочу мне на живот. Сказала держать крепче двумя руками и запомнить время — 22:15. Малышка фиолетовая, измазанная в чем-то белом, скользкая; она прохрипела, попыталась поднять голову и заплакала. Ну, и я за компанию туда же. Пыталась как-то рассмотреть, какая она. И даже не верилось, что такое существо буквально какие-то минуты назад было у тебя в пузике. Дикое желание плакать, даже, скорее, рыдать и мысль: «Я сделала это!». Оксана ополоснула Веру в раковине. Сказала, что нужно пару шовчиков сделать, поэтому мне придется полежать. Укрыла меня чем-то, достала мой телефон из пакета и унесла дочу на осмотр. Мои все внизу сидели, и у каждого был телефон. Но сомнений не было ни секундочки, набрала номер МАМЫ, сказала, что УЖЕ.
Пришла какая-то тетенька, спросила про прививки, я подписала бумагу (подпись просто атас получилась). Потом позвонила дедушке, ведь обещала позвонить, когда в роддом поеду, но так все быстро получилось, что не до этого было.
Пока лежала, стало жутко холодно, прям зазнобило, но Оксана сказала, что это такой отходняк, что в помещении на самом деле тепло. Пришла доктор (во второй раз за все роды, ее зовут Татьяна Юрьевна), наложила мне пару внутренних шовчиков со словами, что можно в принципе и не зашивать. Оксана вернулась без Веры, но с моими пакетами. Сказала, чтоб я не волновалась, все хорошо, но малышка моя наглоталась воды, и ее просто прочистят. Назвала мне вес и рост — 3300 г и 51 см. Ну, вот, а в ЖК все меня пугали, что много ем и рожу слона!
Сходили с Оксаной в душ, переодели мне рубашку. В коридоре какой-то врач-приколист назвал меня красавицей. Наверно, из-за походки, ведь белье надето не было, а между ног я держала тряпочку и так и шла в рубашке.
Наконец-то Оксана принесла Веруню, переодела ее и назвала кузнечиком (я приготовила зеленую одежку). Потом мне принесла сладкий-присладкий чай. И сказала, что всех ко мне не пустит, но маму и Сережу приведет.
Они пришли. Обняли меня вдвоем сразу и целовали в обе щеки. Каждому (кроме меня!!!) дали Веру подержать. Оксана: «Мне так ваш папа [мой] понравился, что не могу и его не пустить». Пришел и мой папа.
Когда все ушли, Оксана попробовала приложить мне Веру к груди, но доча от груди отказалась. Зато я примерно поняла, как это нужно делать.
Оксана спросила, есть ли у меня пожелания по палате. Я сказала, что хотела бы, конечно, чтоб не много народа было. Долго-долго мы куда-то шли (причем Веру и 4 моих пакета несла Оксана). И определили меня в 4-ый дальний бокс на отделении Алексея Викторовича (того самого, что меня днем на кресле смотрел). Причем позднее оказалось, что отделение это обсервационное. Но в 8-ми боксах лежали абсолютно здоровые и обследованные мамы и малыши, а рядом вообще платные палаты совместного пребывания с папами находились.
Оксана дала последние на сегодня напутствия, обещала зайти утром после смены, и мы остались вдвоем. Я развалилась на животе, Вера спокойно лежала в своей кроватке. По-прежнему хотелось плакать и любоваться своим малышом.